Stella Rudneff
48 мин.
...
Когда я учился в первом классе случилось страшное. Я заболел. В школе делали снимки чего-то там, и врач, сбивающимся голосом сказал моей маме:
-Крепитесь, мамаша, у вашего сына пиздец. То есть я хотел сказать, конечно, не пиздец, а болезнь. И если ничего не предпринять, то я уж и не знаю.Одним словом, мы его теряем. Как жаль. Такой замечательный мальчик, кудрявенький, и кушает, наверняка, хорошо.
Мама моя женщина эмоциональная, пару раз упала в обморок, поднялась, опять упала, но нашла все-таки силы узнать что за страшная болезнь настигла ее любимого сына. Она так и спросила:
-Доктор, что за страшна болезнь настигла моего лбимого сына? Не хотелось бы, знаете ли, его потерять, зря что ли ему новый ранец покупали?
-Не знаю, как и сказать- ответила врач- Но лучше уж правду, чем вот так вот, вокруг да около. Сядьте, мамаша, выпейте воды. Короче, у вашего сына гайморит. Крепитесь и держитесь..
Мама крепилась и держалась. Напившись успокоительного, она стала тиха и медленна, как робот Вертер.
-А что же нам те-перь де-лать док-тор? Мо-жет есть спо-соб е-го все-та-ки вы-ле-чить?- спросила она.
-Нужно ложиться в больницу-ответил доктор- Немедленно. Возможно, еще можно спасти.
Я был слегка фрапирован и опиздошен известием. Чувствовал я себя чудесно, у меня ничего не болело, но раз сказали, что неожиданно я просрал все полимеры, практически неизлечимо болен, то пришлось ложиться в детскую больницу.
В детской больнице было крайне хуево. Пахло лекарствами, пригорелой пшенной кашей и сцаньем. Вокруг бегали какие-то суетливые дети все в соплях и засранных колготках. Кормили нас дрожащей манкой, липким супом и компотом из сухофруктов, но без сухофруктов.
В моей палате жил мальчик, который постоянно сцал в постель, а другой мальчик постоянно орал в окно всякие ругательства и метал вниз баночки с анализом говна.
Но самое страшное, это были процедуры.
Придя впервые в кабинет, я предстал перед огромной женщиной Гитлером. У нее было такое же страшное ебало и усы. Именно ебало. Потому что именно таким лицом можно садомировать даже спортсмена Валуева.
Не взглянув на меня, она спросила мою фамилию. Я ответил.
Она как-то странно улыбнулась и у меня засосало под ложечкой, и я почувствовал, что немножко даже сцыкнул в трусы.
Женщина взяла со столика какие-то палки с намотанными на них желтыми ватками и не сделав даже паузы, не предупредив, что вылетит, блядь, птичка, засунула мне эти палки в нос. Нна, блядь! Мне показалось, что на при этом даже зиганула.
Я ждал упреков, но не оскорблений. В глазах у меня потемнело, потом посыпались искры, и я почувствовал, что я опять сцыкнул в трусы.
-Десять минут так будешь сидеть!-Десять гребаных минут! сказала мне женщина, и я тихонько заплакал.
Это были самые страшные десять минут в моей жизни. Это примерно те десять минут, которые испытывает подсудимый, когда его ведут по коридору по казематам, чтобы выстрелить в затылок.
Выйдя из кабинета, я решил, что в больнице больше нихуя не останусь. Ебал я врот вашу медицину, если тут такое, думал я. Бежать! Карету, блядь, мне, карету!
Но мама забрать меня отказалась. Она сказала, что это необходимо, и что смерть от гайморита намного страшнее, чем эти гребаные палки.
Но все разрешилось само собой. Выяснилось, что снимки по которым у меня обнаружилась страшная хворь, не мои, а мальчика с похожей фамилией.
Папа потом долго и настойчиво давал пизды школьным врачам за эту подставу.
А я теперь очень тщательно проверяю любые анализы и даже сдачу в магазине. Потому что никому, сука, доверять нельзя. Никому. Запомните это.
А. Гутин https://www.facebook.com/groups/JustSta … 382358701/
Отредактировано tohtori (2019-06-16 21:40:06)